Американка умерла от прионного заболевания спустя полвека после заражения
![]()
МРТ пациентки при появлении первых симптомов (сверху) и при развернутой клинической картинеN + 1; Boghog / Wikimedia Commons / Public Domain; Anatevka S. Ribeiro et al. / Emerging Infectious Diseases, 2025 Американские исследователи сообщили о случае прионного заболевания, которое развилось у женщины почти через полвека после предполагаемого заражения. Это один из самых длительных латентных периодов подобных заболеваний и, вероятно, самый длительный для конкретной формы, которой страдала пациентка. Детальное описание случая приведено в журнале Центров по контролю и профилактике заболеваний США Emerging Infectious Diseases.![]()
Прионные инфекции (трансмиссивные губчатые энцефалопатии) вызываются прионами — формами белка PrP с аномальной третичной структурой (PrPd), которые катализируют превращение нормальной формы этого белка (PrPC) в клетках в себе подобный. Он нефункционален и накапливается в виде амилоидов, приводя к дегенерации ткани. Все известные прионные заболевания человека поражают головной мозг и другие отделы нервной системы. Обычно они развиваются медленно, но всегда приводят к смерти. Из них наиболее распространена (около 85 процентов) болезнь Крейтцфельдта — Якоба и ее варианты. По этиологии она может быть спонтанной (прионы возникают в мозге без видимой причины), генетической (их появлению способствуют мутации PrP) или ятрогенной (прионы заносятся в мозг в результате врачебных воздействий — операций или введения биологических препаратов). Последняя форма отличается быстрым прогрессированием, она относительно часто встречалась в США и других странах в результате применения в 1960–1980 годах человеческого гормона роста, выделенного из трупных тканей. Анатевка Рибейро (Anatevka Ribeiro) из Калифорнийского университета в Ирвайне с коллегами сообщила о 58-летней женщине, которую обследовали по поводу жалоб на тремор и нарушения походки в течение двух недель. В анамнезе у нее были депрессия, хирургическая стабилизация шейных позвонков и идиопатический пангипопитуитаризм (гипоталамо-гипофизарная недостаточность). По поводу последнего ей в течение 9,3 года вводили человеческий гормон роста, начиная с возраста семи лет в 1971 году. При исходном неврологическом обследовании наблюдались частые латеральные движения головы и туловища и непостоянные по частоте и амплитуде движения рук. Походка, несмотря на субъективные нарушения, была нормальной. Принимающий врач поставил предварительный диагноз функционального неврологического расстройства. МРТ головного и шейного отдела спинного мозга была без особенностей, анализы на аутоиммунные двигательные расстройства, ВИЧ, уровни меди, витаминов E и B12 — нормальными. Пациентке порекомендовали продолжать психологическое лечение и начать занятия лечебной гимнастикой. В течение следующих четырех недель ухудшился тремор, нарушилась походка, замедлилась речь и появилось недержание мочи. Женщина вернулась в больницу с учащенным дыханием, патологически усиленной реакцией на внезапные события и ригидностью мышц конечностей. Ее дыхание и сознание быстро угасали, понадобилась интубация. Через несколько дней развились индуцированные и спонтанные миоклонические судороги, продолжалась кома. На повторной МРТ через два месяца после предыдущей визуализировались области симметричной T2-гиперинтенсивности в островковой, лобной и височной долях и глубоких ядрах наряду с ограничением диффузии вдоль островковых долей и головок хвостатых ядер без контрастного усиления. Продолжительная электроэнцефалография регистрировала частые генерализованные периодические импульсы частотой 1–2,5 герца продолжительностью 3–9 секунд. Уровень антинуклеарных антител был умеренно положительным при титре 1:160, в остальном профили аутоантител были без особенностей. Анализ на прионы выявил повышенные уровни общего тау-белка до 9104 (при норме до 1149) пикограмма на миллилитр и белка 14-3-3 до 30969 (при норме до 1999) условных единиц на миллилитр; индуцированная вибрацией конверсия в режиме реального времени (RT-QuIC) была положительной на прионы. В соответствии с заранее заявленным желанием пациентки она была экстубирована и умерла. Патологоанатомическое исследование, вестерн-блоттинг и иммуногистохимический анализ ткани мозга подтвердили диагноз болезни Крейтцфельдта — Якоба. Патологических мутаций гена PRNP не было, что в сочетании с анамнезом указывает на ятрогенную этиологию заболевания. Также у пациентки обнаружили полиморфизм M/V129 гена PRNP, связанный с продолжительным латентным периодом приобретенных прионных заболеваний. Она стала 36-м человеком, зараженным прионами из человеческого гормона роста, в США и 254-м — в мире (по опубликованной статистике на январь 2024 года). Оценки периода с возможного момента заражения до появления первых симптомов, выполненные разными методами, показали, что с наибольшей вероятностью латентный период у женщины продлился 48,3 года. Это самая большая из известных продолжительностей для ятрогенной болезни Крейтцфельдта — Якоба, дольше этого вероятный инкубационный период для прионных заболеваний человека (до 50–60 лет) зарегистрирован только для болезни куру. Этот случай показывает, что, хотя вспышка ятрогенной болезни Крейтцфельдта — Якоба, связанной с препаратами человеческого гормона роста, в целом считалась завершенной, новые ее случаи все еще возможны, что необходимо учитывать при появлении неврологической симптоматики у пациентов, получавших подобные препараты. Ранее двух американских охотников назвали первыми людьми, которые, вероятно, заразились прионами от оленей с хронической изнуряющей болезнью и умерли от вызванной ими нейродегенерации.
21 мая 2025, 15:18
МРТ пациентки при появлении первых симптомов (сверху) и при развернутой клинической картинеN + 1; Boghog / Wikimedia Commons / Public Domain; Anatevka S. Ribeiro et al. / Emerging Infectious Diseases, 2025 Американские исследователи сообщили о случае прионного заболевания, которое развилось у женщины почти через полвека после предполагаемого заражения. Это один из самых длительных латентных периодов подобных заболеваний и, вероятно, самый длительный для конкретной формы, которой страдала пациентка. Детальное описание случая приведено в журнале Центров по контролю и профилактике заболеваний США Emerging Infectious Diseases.
Прионные инфекции (трансмиссивные губчатые энцефалопатии) вызываются прионами — формами белка PrP с аномальной третичной структурой (PrPd), которые катализируют превращение нормальной формы этого белка (PrPC) в клетках в себе подобный. Он нефункционален и накапливается в виде амилоидов, приводя к дегенерации ткани. Все известные прионные заболевания человека поражают головной мозг и другие отделы нервной системы. Обычно они развиваются медленно, но всегда приводят к смерти. Из них наиболее распространена (около 85 процентов) болезнь Крейтцфельдта — Якоба и ее варианты. По этиологии она может быть спонтанной (прионы возникают в мозге без видимой причины), генетической (их появлению способствуют мутации PrP) или ятрогенной (прионы заносятся в мозг в результате врачебных воздействий — операций или введения биологических препаратов). Последняя форма отличается быстрым прогрессированием, она относительно часто встречалась в США и других странах в результате применения в 1960–1980 годах человеческого гормона роста, выделенного из трупных тканей. Анатевка Рибейро (Anatevka Ribeiro) из Калифорнийского университета в Ирвайне с коллегами сообщила о 58-летней женщине, которую обследовали по поводу жалоб на тремор и нарушения походки в течение двух недель. В анамнезе у нее были депрессия, хирургическая стабилизация шейных позвонков и идиопатический пангипопитуитаризм (гипоталамо-гипофизарная недостаточность). По поводу последнего ей в течение 9,3 года вводили человеческий гормон роста, начиная с возраста семи лет в 1971 году. При исходном неврологическом обследовании наблюдались частые латеральные движения головы и туловища и непостоянные по частоте и амплитуде движения рук. Походка, несмотря на субъективные нарушения, была нормальной. Принимающий врач поставил предварительный диагноз функционального неврологического расстройства. МРТ головного и шейного отдела спинного мозга была без особенностей, анализы на аутоиммунные двигательные расстройства, ВИЧ, уровни меди, витаминов E и B12 — нормальными. Пациентке порекомендовали продолжать психологическое лечение и начать занятия лечебной гимнастикой. В течение следующих четырех недель ухудшился тремор, нарушилась походка, замедлилась речь и появилось недержание мочи. Женщина вернулась в больницу с учащенным дыханием, патологически усиленной реакцией на внезапные события и ригидностью мышц конечностей. Ее дыхание и сознание быстро угасали, понадобилась интубация. Через несколько дней развились индуцированные и спонтанные миоклонические судороги, продолжалась кома. На повторной МРТ через два месяца после предыдущей визуализировались области симметричной T2-гиперинтенсивности в островковой, лобной и височной долях и глубоких ядрах наряду с ограничением диффузии вдоль островковых долей и головок хвостатых ядер без контрастного усиления. Продолжительная электроэнцефалография регистрировала частые генерализованные периодические импульсы частотой 1–2,5 герца продолжительностью 3–9 секунд. Уровень антинуклеарных антител был умеренно положительным при титре 1:160, в остальном профили аутоантител были без особенностей. Анализ на прионы выявил повышенные уровни общего тау-белка до 9104 (при норме до 1149) пикограмма на миллилитр и белка 14-3-3 до 30969 (при норме до 1999) условных единиц на миллилитр; индуцированная вибрацией конверсия в режиме реального времени (RT-QuIC) была положительной на прионы. В соответствии с заранее заявленным желанием пациентки она была экстубирована и умерла. Патологоанатомическое исследование, вестерн-блоттинг и иммуногистохимический анализ ткани мозга подтвердили диагноз болезни Крейтцфельдта — Якоба. Патологических мутаций гена PRNP не было, что в сочетании с анамнезом указывает на ятрогенную этиологию заболевания. Также у пациентки обнаружили полиморфизм M/V129 гена PRNP, связанный с продолжительным латентным периодом приобретенных прионных заболеваний. Она стала 36-м человеком, зараженным прионами из человеческого гормона роста, в США и 254-м — в мире (по опубликованной статистике на январь 2024 года). Оценки периода с возможного момента заражения до появления первых симптомов, выполненные разными методами, показали, что с наибольшей вероятностью латентный период у женщины продлился 48,3 года. Это самая большая из известных продолжительностей для ятрогенной болезни Крейтцфельдта — Якоба, дольше этого вероятный инкубационный период для прионных заболеваний человека (до 50–60 лет) зарегистрирован только для болезни куру. Этот случай показывает, что, хотя вспышка ятрогенной болезни Крейтцфельдта — Якоба, связанной с препаратами человеческого гормона роста, в целом считалась завершенной, новые ее случаи все еще возможны, что необходимо учитывать при появлении неврологической симптоматики у пациентов, получавших подобные препараты. Ранее двух американских охотников назвали первыми людьми, которые, вероятно, заразились прионами от оленей с хронической изнуряющей болезнью и умерли от вызванной ими нейродегенерации.